На Кольском полуострове пробурили скважину до древнего бункера

Описание

Мы записали несколько часов этого… концерта. Сигнал был невероятно сложным. Там были фрактальные структуры, константа Пи, выведенная с точностью до сотого знака, постоянная Эйлера. Это была симфония, написанная на языке математики. И мы поняли одну вещь. Мы не просто слушали что-то внутри Земли. Мы слушали что-то сквозь Землю. Наша планета, ее ядро, ее колоссальное давление и температура, работали как гигантский резонатор. Как антенна, настроенная на какую-то базовую частоту Вселенной. Мы не в ад пробурились, мальчик. Мы случайно проткнули иглой занавес и подслушали разговор Бога с самим собой.

Алексей молчал, пытаясь осознать услышанное. Это было слишком грандиозно, чтобы быть правдой, и слишком логично, чтобы быть выдумкой сумасшедшего.

— Что вы сделали? — наконец спросил он.

— То, что и должны были сделать испуганные люди, держащие в руках огонь Прометея. Мы доложили на самый верх. Не про математику, конечно. Сказали — аномальный сигнал неизвестной природы. Через неделю приехала комиссия из Москвы. Не ученые. Люди в одинаковых серых костюмах и с одинаковыми пустыми глазами. Они забрали все записи, все журналы. Взяли со всех подписку о неразглашении государственной тайны сроком на пятьдесят лет. Проект начали потихоньку сворачивать. А потом кто-то из наших, из обслуживающего персонала, чтобы подзаработать, продал финским журналистам байку про крики грешников. Наши «кураторы» из серого здания были только рады. Это была идеальная дымовая завеса.

— И вы молчали все эти годы?

— А что мы могли сделать? — в голосе Волкова прозвучала горечь. — Рассказать миру, что Вселенная — это мыслящий математический океан, а мы в нем даже не планктон, а так, случайная молекула? Что в основе всего лежит не хаос и не борьба, а совершенный, непостижимый для нас порядок? Кому? Партийным бонзам, которые думали только о пятилетках и гонке вооружений? Американцам, которые тут же попытались бы превратить это в оружие? Человечество было не готово к такой правде тогда. И, боюсь, не готово и сейчас.

Он тяжело поднялся и, шатаясь, прошел в комнату. Вернулся он с небольшой картонной коробкой, перевязанной бечевкой.

— Леня Фишман умер десять лет назад. Перед смертью он передал это мне. Он был не только гением, но и хитрецом. Он сделал копию. Одну-единственную бобину. Той самой первой записи.

Волков положил коробку на стол перед Алексеем.

— Я скоро уйду, мальчик. И я не хочу уносить эту тишину с собой. Она слишком тяжелая. Я не знаю, что ты будешь с этим делать. Опубликуешь, и тебя поднимут на смех. Спрячешь, и она будет давить на тебя так же, как давила на меня все эти тридцать с лишним лет. Решай сам. Ты теперь хранитель.

Алексей смотрел на потертую коробку, ощущая ее ирреальный вес. Внутри нее был не просто звук. Внутри был ответ на вопрос, который человечество даже не решалось задать.

Михаил Петрович дошел до окна и посмотрел на усыпанное редкими зимними звездами небо.

— Знаешь, я иногда думаю… Мы бурили вниз, в темноту и жар, а на самом деле… мы бурили вверх. К ним.

— К кому «к ним»?

Старик усмехнулся.

— Ну не к чертям или ангелам в прямом смысле. Это всё тоже воспаление человеческой фантазии. Нет. Тут другое. Есть в нашем мире разум, который выше нас на ступень или на две. Мы слышим сигналы от него постоянно, но не понимаем их. Так вот, «они» эти сигналы передают беспрерывно. Может, просто так, а может, предупреждают о чем. Услышим или нет — от этого зависит наше будущее.

Он замолчал, и его плечи поникли.

Алексей еще долго сидел на маленькой кухне. В руках у него была коробка. Он вышел на улицу. Ветер стих. В морозном воздухе неподвижно висели огни города. Он поднял голову. И впервые в жизни, глядя на звезды, он не чувствовал космического одиночества. Он чувствовал оглушительный, всепроникающий, математически выверенный… шум безмолвия. И тяжесть выбора, лежавшую теперь на его плечах.https://dzen.ru/a/aGJT2gPfxxvMvTPB